Правила игры Василия Данилова

13 мая исполняется 76 лет экс-защитнику сборной СССР Василию Данилову. В середине шестидесятых он был лидером «Зенита» и практически незаменимым игроком национальной команды, в 1966 году показавшей свой лучший в истории результат на чемпионатах мира. Развитию многообещающей карьеры помешала серьёзная травма, неудачно сложившиеся обстоятельства привели Данилова в места лишения свободы, но он достойно пережил сложный период и вернулся к нормальной жизни, на тридцать лет позже партнёров получил звание заслуженного мастера спорта, а в начале этого года даже принял участие в презентации Санкт-Петербурга как одного из хозяев Евро-2020.

Досье

Василий Данилов. Защитник

Родился 13 мая 1941 года в деревне Прысынок Воронежской области.

Выступал за команды «Шахтёр» Сталиногорск (1959–1960), «Зенит» Ленинград (1961–1968), «Локомотив» Москва (1969), «Динамо» Ленинград (1970).

Пять раз входил в список 33 лучших футболистов чемпионата СССР: 1961–1963, 1965, 1966.

В составе сборной СССР провёл 23 матча.

Бронзовый призёр чемпионата мира 1966 года.

Заслуженный мастер спорта России.

Правила игры Василия Данилова

Я ведь нападающим начинал. Это уж потом меня перевели в защиту. Заметили тренеры, что и отбор мяча у меня получается, да и голова дана не только для того, чтобы за верховые мячи бороться.

В детстве я занимался лёгкой атлетикой, и скоростные навыки сохранились. Любил совершать рывки к чужой штрафной, а уж там ничего не оставалось делать, как по воротам лупить. Когда забивал победные мячи, героем становился, хотя и доставалось иногда за самодеятельность по полной программе.

Тренеры проводили воспитательную работу: мол, ты определись, нападающим играешь или всё-таки защитником. Был момент, когда вообще хотел всё бросить и в бегуны податься. На сборе в Абхазии ко мне подошёл знаменитый ленинградский тренер Виктор Алексеев. Предложил бросить ко всем чертям футбольный мяч и перейти в школу лёгкой атлетики. 

В 50–60-е годы в СССР был класс «А», где играли сильнейшие команды. К ним иногда добавляли клубы из союзных республик, и класс «Б», разделённый на множество зон. Сборные этих зон в конце сезона играли в турнире, на который съезжались «купцы» из ведущих команд страны. Меня присмотрели в Кишинёве. В ЦСКА приглашали, Никита Павлович Симонян звал в «Спартак», но самым настойчивым оказался ленинградец Валентин Фёдоров. Причём я даже поначалу не понял, в какой клуб меня приглашают – в «Зенит» или в «Адмиралтеец», выступавший тогда в классе «А». Вышел на вокзале, а там уже меня на перроне администратор зенитовский встречает. Вы, говорит, Данилов? Вот так и стал зенитовцем.

Для парня из Тульской области 110 рублей, которые мне платили, казались большими деньгами. Поселили меня в гостинице, и мой номер сразу же стал своеобразным клубом, куда приходили скоротать время семейные питерские ребята. В картишки переброситься, от жён отдохнуть, ну и режим слегка нарушить. Мне даже приятно было. При этом к очередному матчу все были как огурчики. 

«Зенит» особых благ своим игрокам не создавал. Когда я только приехал из Тулы, мы с женой и ребёнком два с половиной года жили в общежитии. Меня звали в Киев, обещали всё, что захочу, и уж там-то условия были бы. Но уйти было неудобно – меня же приглашали сюда, жалко было Ленинград. Так и остался. Хотя и понимал, что отношение к футболу здесь намного хуже, чем в других городах.

Когда мы летели в Англию, всем твердили: выйдете в четвертьфинал  герои, предлагали даже дырки под ордена на пиджаках прокалывать. Когда мы обыграли венгров, которые, между прочим, бразильцев на том чемпионате победили, и вышли в полуфинал, начались совершенно другие разговоры. Хотя мы ведь могли и немцев в полуфинале обыграть, и португальцев в матче за третье место. На главного тренера Николая Морозова так давили, что он вынужден был ставить в состав и тех, кто был просто не готов играть, и тех, кто откровенно боялся именитых соперников. Фамилий называть не буду, многих ведь нет с нами. За четвёртое место не дали нам даже обещанных премиальных. 

Люди с чемпионата мира медали привезли, но никакой встречи, всё буднично. Правда, Метревели и Воронину вручили ключи от машин. Но это «Торпедо» постаралось. Остальных высадили в Москве из самолёта, раздали билеты – до свидания. Я на свой рейс в Ленинград еле успел, лётчики меня ждали.

Был со сборной в Москве. Вместе с Кавазашвили поехали с грузинами в ресторан на переговоры. Возвращаемся на Песчаную улицу, всё закрыто. Полезли через забор, извозюкались. Горянский, второй тренер, нас поймал: «Данилов бы так не сделал. Это ты, Анзор, подговорил!» Хорошо, трезвые были, просто задержались. Но не заложил, молодец.

Был бы холостой – может, согласился бы. Там дали бы всё, что попросил. Якушин приглашал к себе в «Пахтакор», Марьенко – в «Торпедо». Но самый неприятный случай – армия.

Яшин в сборной держался особняком, лишнего слова не скажет. И вдруг выдаёт посреди тренировки: «Пора тебе в «Динамо» переходить!» – «Нет уж, Лев Иванович, спасибо». В Киев я бы пошёл. А в московское «Динамо» – ни за что. В 1961-м отбили всё желание.

Тренировка сборной. Залетает в зал Валентин Николаев. Водягин столько мне про него рассказывал, они в ЦДКА играли. Классный, говорил, парень, выпивали вместе, гусарили. Николаев для меня – легенда. А тут ультиматум: «Или ты у нас в ЦСКА, или заканчиваешь играть вообще. Забираем в армию, всю жизнь будешь в снегу сидеть!»

Качалин вскоре подходит: «Что ты плачешь?» А мне обидно! Со мной разговаривают так, будто сейчас в Сибирь сошлют! Потом от армии в Ленинграде и в шкафу прятался, и дома не жил. Министр Гречко приказ издал – собирали футболистов со всей страны. С той поры у меня аллергия – что московское «Динамо», что ЦСКА.

Мне «Зенит» документ выправил – будто не годен. Из-за травм. Через некоторое время идём на ЛОМО за зарплатой. Валька Аксёнов получил первый, меня не дождался. Выходит во двор – там военный патруль. Запихнули, и всё, пропал футболист.

Лобановский в сборной внушал: «Вася, что тебе этот Ленинград? В Киеве для тебя что угодно сделают…» Две недели я с Киевом тренировался. Отправился за вещами в Ленинград – и там застращали. «В тюрьму посадим, родителей из квартиры выпишем, жену с работы уволим…» Они всё могли, не шутили. Особенно за родителей беспокоился. Я ведь их не перевозил. Уехал в олимпийскую сборную, возвращаюсь – а у них в Ленинграде квартира. Специально для такого случая сделали. Чтоб к «Зениту» меня привязать.

Накануне матча в Баку непогода. Оползень с горы. Ужин в гостинице «Азербайджан», до ресторана надо улицей пройти. Наши толпятся под дождём. Кто-то говорит – в подвале девочка-телефонистка, дверь заклинило. Я снимаю брюки – и туда. Кричу: «Свет не включать!» Там бочки с карбидом. Ремонт шёл. Повезло, что заклинившая дверь внутрь открывалась. Протолкнул бревном с третьего удара. Вижу девчонку в углу, сидит на столе перепуганная. Мне воды уже по пояс. Прыгай, говорю, на руки. Примчался её отец, старый азербайджанец, обнял меня: «Спасибо!» Отвечаю: «Я не холостой, замуж не предлагай!» Он смеётся: «Мы тебя и так уважать будем».

Дело не в травме, а в том, что я привык говорить правду в глаза. Как вы думаете, понравилась приехавшему «поднимать» из руин «Зенит» Артёму Фальяну моя реплика о том, что тренировки можно в его квартире проводить? Он ведь сразу по приезде в Ленинград вытребовал себе роскошное жильё. То ли 150 квадратных метров квартирка была, то ли все 200. Вот и пришлось при этом главном искать счастья в других клубах. Только в «Локомотиве» не сложилось, а в Киев, как раньше, уже не звали. 

К Стрельцову на зону приезжал. Я играл в Новомосковске, а он как раз сидел неподалёку, под Тулой. Мы с тренером Водягиным забросили идею блатным: «Хорошо бы повидать» – «Решим!» И поехали, подарки повезли. Мячик, сигареты.

Работал слесарем, ремонтником – и не считаю это зазорным. Квартиру в Ленинграде потерял, жил в рабочем посёлке в общежитии. То детишек в «Смене» тренировал, то заводскую команду. Когда с работой совсем туго стало, устроился грузчиком в трансагентство. А в 1979-м загремел в тюрьму.

После развода я жил в коммуналке. Потерял ключ, звоню соседке. Отвечает: «Дома буду через два часа». Я, как назло, простудился, температура. Не на улице же болтаться. Решил перекантоваться у приятеля, с которым во дворе играл в футбол, в домино. Вскоре зашли два парня. Я на кровати лежал, даже не прислушивался, о чём они переговаривались с хозяином квартиры. А через полчаса – милиция. Всех замели. Обвинили в краже. Один из парней оговорил. Всё на меня повесил. Менты вникать не стали. Им-то какая разница? Главное, дело закрыто.

Сразу сказал себе: надо беречься, следить за здоровьем, чтоб на свободу не выйти развалиной. Поэтому никакого чифиря, спиртяги, наркотиков. Даже с куревом завязал. Выпивал разве что коньячок, который периодически до нас доходил.

В городе обо мне не вспоминали. Издавались книги, справочники про «Зенит», где перечислялись даже дублёры, а о Данилове – ни строчки. Словно не было такого игрока в истории клуба, сборной. Как-то сосед притащил газету, где написали, что Данилов давно умер. Но и это пережил.

В 1997-м Орлов с Симоняном мне помогли «заслуженного» получить, напомнили начальникам – Данилов ещё живой. За 1966-й звание всем дали, кроме меня. Сейчас смотрю фотографии – я в сборной, чемпионат мира. Не верю, что был там! С такими людьми играл!

В Англии вручали большие и малые золотые тем, кто играл в финале. Кто за третье место – бронзовые. Серебра не было. Годы спустя комнату мою в коммуналке ограбили, всё вынесли. Медаль тоже. Как раз делали ремонт, квартира открыта. Утащили альбом с фотографиями, кубки, огромный вымпел, увешанный значками. Даже заграничный журнал, где на обложке я с Пеле. Интересный кадр. Он с мячом отходит, чувствую – будет пяткой пасовать нападающему. И точно! Перехватываю! Потом кто-то спрашивал: «Как догадался?» – «Случайно…»

Вот говорят: «Эйсебио, Эйсебио…» Но тот был хорош с мячом на скорости. А Пеле мог на пятачке крутануть кого угодно. Пластичный, как кошка. Я второго такого не видел. И Пушкаш, и Амансио, и Месси гораздо слабее.

Швед Курт Хамрин Яшину забивал регулярно. Перед очередным матчем сломался Крутиков, кажется. Он должен был Хамрина держать. Бесков вызывает: «Ну что, ленинградец…» Да нет, отвечаю. Я не ленинградец, я из-под Тулы. «Ладно, поглядим на Тулу. Давай, играй!» Матч товарищеский – Хамрин замену попросил минуте на седьмой. Уходя, пальцем у виска крутил и на меня указывал. Я ему мирно показал – щитки надень. Тогда иностранцы часто без них играли. Меня Бесков почему-то попрекнул: «Ну так нельзя…» Но разве я шведу травму нанёс?

Из нашего поколения мало кто остался. Что в «Зените», что в сборной. Собираемся либо на похоронах, либо на юбилеях. Гене Орлову 70 лет справляли, говорю: «Быстро же ты подрос, Геннадий Сергеевич…» В «Зените» он правого нападающего играл. Но не закрепился.Тихоход. Зато до сих пор рассказывает: «Как я в Киеве с твоего паса гол забил!» Какой пас? Какой гол?

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Василия Данилова изданиям «Спорт уик-энд» и «Спорт-Экспресс».

Фото: РФС, football99.ru