Правила игры Рината Дасаева

13 июня исполняется 60 лет одному из лучших вратарей в истории футбола Ринату Дасаеву. Легендарный голкипер более десяти лет стоял на страже ворот «Спартака» и сборной СССР, своими надёжными действиями вызывая бессильную злобу соперников и восторг болельщиков, сочинивших кричалку «От Москвы до Гималаев лучше всех Ринат Дасаев». В 2004 году он стал единственным из россиян, кто попал в список «ФИФА 100», составленный Пеле к юбилею организации. С этого года Дасаев – тренер вратарей выступающего в ФНЛ «Спартака-2».

Досье

Ринат Дасаев. Вратарь

Родился 13 июня 1957 года в Астрахани.

Воспитанник групп подготовки астраханской команды «Волгарь». Первый тренер – Геральд Бледных.

Выступал за команды «Волгарь» Астрахань (1975–1977), «Спартак» Москва (1977–1988), «Севилья» Испания (1988–1991).

Чемпион СССР 1979 и 1987 годов.

Десять раз подряд входил в список 33 лучших футболистов чемпионата СССР: 1979–1988.

Лучший футболист СССР 1982 года.

В составе сборной СССР провёл 91 матч.

Бронзовый призёр Олимпийских игр 1980 года.

Участник чемпионатов мира 1982, 1986 и 1990 годов. Серебряный призёр чемпионата Европы 1988 года.

Лучший вратарь мира 1988 года.

Кавалер ордена «Знак Почёта» (1985). Заслуженный мастер спорта.

Правила игры Рината Дасаева

Рос обычным спортивным мальчишкой, для которого любой вид спорта был в радость. Я был маленьким – в классе стоял в конце по росту. А весь наш спорт проходил в большом дворе. Там было много ребят моего возраста. Мы придумывали себе самые разные игры: прыгали, бегали. Летом гоняли в футбол, зимой – в хоккей. Играли в настольный теннис. Кроме того, я занимался плаванием, но потом возникли проблемы с рукой, и перестал ходить в бассейн. Поскольку результаты у меня были хорошие, поэтому тренеры приходили домой, звали назад. Но к серьёзному плаванию у меня душа не лежала.

Отец – он был заядлым болельщиком. Ходил на все матчи «Волгаря», решил попробовать в футболе и привёл меня к своему другу, тот был детским тренером, набирал мальчишек 1956-го года. Скрыли, что я 1957-го рода рождения, и меня взяли. Во дворе обычно играли все вместе – и пацаны и взрослые, поэтому меня маленького, щупленького обычно ставили в ворота. Ну а в секцию я пришёл, конечно, в нападение. Но до ворот добить не мог – силёнок не хватало.

Отец приходит, спрашивает у тренера, ну как там. Тот отвечает: «Пока никаких успехов!» Отец просит, оставь его пока, пусть потренируется. Однажды я пришёл в зал минут на двадцать раньше. Там уже было трое-четверо ребят, зал был пустой, стали бить по воротам. Вратаря не было, поставили меня. Ребята начали бить, а я, как говорится, «рыпаться». Тут пришёл тренер, всё это увидел. Подходит ко мне и говорит: «Давай, Ринат, попробуем в воротах!» Я сказал: «Давайте!» С этого дня всё и началось. А потом я и вытянулся благодаря тому, что играл. За год рос на 15 сантиметров.

Рецепт один – пахать, пахать и еще раз пахать. Только работой смог заслужить доверие ребят. Когда уходил в «Спартак», в Астрахани крутили пальцем у виска: «Ты спятил? Там же Прохоров!» – «Ну и что, – отвечаю. – Прохоров на сходе – подвину!» Ни одна живая душа в это не верила. Но я в себе не сомневался. После каждой тренировки оставался минут на сорок.

Поначалу управлял только защитой: «Саша, не играй в линию! Олег, вернись!» Потом подсказывал и игрокам передних эшелонов, допустим: «Эдик, ты один!»

Мы со Стасом Черчесовым и с Лёшей Прудниковым после тренировок часто оставались и били пенальти на спор. Ну, это так – побаловаться после тренировки.

Самая обидная ошибка – гол в полуфинале Олимпийских игр с ГДР. Я вышел было навстречу нападающему – и остановился. Существуют каноны игры в воротах, и один из них я нарушил: нужно либо быть на месте до конца эпизода, либо, если уж пошёл вперёд, идти до конца, до встречи с мячом. Каждая ошибка после выстрадана, и столько себе горьких слов сказано...

После игры к нам в раздевалку никто не зашёл, в том числе и тренеры. Мы-то думали: сейчас нам наставники разнос устроят. Ничего подобного... Что ж, приняли душ, сели в автобус и уехали на базу. Сами себя терзали разговорами, ночью мало кто смог спать, все переживали: так элементарно отдали олимпийский финал, а он был так близок, так возможен... Ждали, что с утра приедет Бесков и всё-таки распечёт за проигрыш, – нет, никто не едет. Лишь к вечеру прибыл Константин Иванович, провёл спокойный и деловой разбор игры, указал каждому на его ошибки – и всё. Мы готовы были сквозь землю провалиться.

Больше всего на свете я ненавидел кроссы! Для меня это такая пытка! Лучше три часа прыгать от штанги до штанги за мячом, чем полчаса кружить вокруг поля. Убивала монотонность. К счастью, у Бескова вся работа строилась с мячом, кроссов было мало. Зато в сборной Лобановский гонял нас будь здоров. Его любимое упражнение – «шесть по триста». Для вратарей – никаких исключений.

В сборной при Малофееве в 1985-м тренировки были по вечерам. Так я утром брал второго тренера, массажиста и спешил на поле. Понимал, что мне это необходимо, – чтоб в отличной форме подойти к решающим играм в отборочной группе. Для попадания на чемпионат мира надо было выиграть три последних матча. И выиграли!

Во время турне сборной по Южной Америке, в матче с чемпионами мира – командой Аргентины, пропустил мяч из-за того, что «потерял ворота». Прорывается в нашу штрафную Диего Марадона и мощно бьёт с 12–13 метров, а я перед этим заметался, перестал чувствовать, к какой штанге ближе нахожусь. Но, как говорится, за одного битого... На тренировках просил ребят воспроизводить ситуации, в которых я ошибался.

Дома проиграли «Арарату», и Андрей Петрович Старостин после матча кому-то шепнул: «Кажется, Ринат продал игру». А мне потом передали. Чуть не сорвался. Готов был закатить скандал: «Если не доверяете – ухожу!». Но постепенно остыл.

За Димку Харина обидно. Стал олимпийским чемпионом, в «Челси» поиграл. Но достоин был большего. А Миша Бирюков? Классный вратарь. Увы, выше «Зенита» не поднялся.

Чем хорош был Бесков? Если верил в человека, то до конца. Не дёргал, когда тот ошибался. По себе знаю. Бесков говорил: «Лучше иметь одного Дасаева, чем троих». В те годы вратари были лицом клуба. В Киеве блистал Чанов, в Тбилиси – Габелия, в Ленинграде – Бирюков, в Днепропетровске – Краковский. А теперь тренеры отправляют вратарей в запас после первой же ошибки.

Никто из нас не был ангелом. Однако существовал закон: не пить поодиночке. Если собирались за столом – всей командой. Вместе и в радости, и в горе. Не случайно столько лет прошло, а спартаковцы 80-х продолжают дружить.

Ловчев однажды спросил Бескова: «Вы за пьянку отчислили парня. А если б на его месте оказался Дасаев – как поступили бы?» Тот не раздумывал: «Дасаева я отчислять не стал бы. Хватило бы внушения. Но то, что прощу Ринату, другому – никогда».

В конце 1988-го прилетел из Испании в Москву на вручение вазы лучшему вратарю страны от «Огонька». Встретил Старостина. Николай Петрович отвёл меня в сторонку: «Бескова освободили. Есть три кандидатуры – Нетто, Ловчев и Романцев. Tы за кого?» – «Конечно, за Романцева». «Я тоже так думаю», – ответил Старостин. И вскоре Романцева утвердили главным.

За границей говорили комитетчикам, что пошли по магазинам, а сами тайком отправлялись на стриптиз. Как в Париже не зайти на Пляс Пигаль?! Интересно же! Для нас, выросших в Советском Союзе, это было чем-то невероятным. И комитетчик, переборов себя, топал с нами вместе.

Заметив меня в мечети на проспекте Мира, сразу пригласили на Лубянку. Комитетчик был довольно милый, вдумчивый. Забавная получилась беседа: «Ринат, я всё понимаю, но вам нельзя появляться в мечети. Вы слишком известный человек. Западные корреспонденты увидят, напишут» – «А вам бывать в церкви – можно?» – «Можно, меня никто не знает. Я даже детей своих крестил...»

Коран держал в сумочке с запасными перчатками, клал в ворота. Что Бесков, что Старостин с уважением относились к этому. Бесков отпускал меня на денёк со сборов на мусульманские праздники, чтобы я в мечеть сходил. Он и сам был верующим, его порой видели в тарасовской церкви рядом с базой.

Коран мне часто дарили. Но как-то в мечети мулла преподнёс освящённую книгу и сказал: «Всегда держи при себе». С тех пор и повелось – не расставался даже на поле. Знаю, что Коран нельзя класть на землю, но что мне оставалось? Не привязывать же к перекладине? 

Был случай – однажды у меня Коран украли. В Кадисе. «Севилья» победила – 5:0. После финального свистка побежал поздравлять партнёров к центру поля. На минуту упустил из виду. Потом иду к воротам за сумочкой – а там пустота. Умыкнули.

Закончил в 35, но если б вернулся в Россию, спокойно играл бы до сорока. Впрочем, не мне жаловаться на судьбу. Многое сбылось. Мечтал стать лучшим вратарём мира – и стал. С первой семьёй не сложилось, но родились две чудесные дочки. Эльмира стала чемпионкой Испании по художественной гимнастике. Кристина тоже в спорте. Второй брак удачный, четверо детей. Супруга в трудную минуту мне помогла и до сих пор помогает. У меня полно друзей. Братья во всех делах за меня переживают.

Я в «Севилье» работал, а Хиддинк тренировал «Валенсию». Он молодой был, с усами. Но познакомились уже в Москве. Когда Гус увидел, что меня в сборной нет, сам позвонил: «Ринат, придёшь в команду?»

Я люблю своё дело. Хочу работать в футболе. У братьев строительный бизнес. Я ни бельмеса в нём не смыслю. Они зазывали – но чем могу им помочь? Да и обжёгся я на магазине в Испании...

Когда жил в Испании, был уверен: дома меня забыли. А потом приехал, услышал, что болельщики говорят по всей стране, – понял, насколько ошибался. До сих пор, куда ни приедешь – потрясающее отношение. Я благодарен тем отцам, которые объясняют малышам, кто такие Дасаев, Черенков, Гаврилов. В голове не укладывается: подходит семилетний шкет и просит автограф. Прекрасно знает, кто я такой. Родители научили!

После возвращения из Испании в 1997-м долго общественным транспортом пользовался. Все улицы московские позабывал, боялся садиться за руль. И сейчас бы с радостью ездил на метро. Но раз сунулся в час пик и решил: отныне только на машине.

Ещё когда Червиченко был президентом «Спартака», а Романцев тренером, состоялся первый разговор. Но он ни к чему не обязывал. Червиченко спросил: «Хочешь поработать?» – «Да, если Романцев не против». И всё заглохло. Второй раз мне позвонил Чернышов после того, как «Спартак» возглавил. Я отказался. Навалились семейные хлопоты, жена в положении. Надо было сосредоточиться на доме.

Приглашал Пеле на 50-летие. Он ответил, что приехать не может, в ФИФА было какое-то важное совещание. Но наговорил много тёплых слов.

Наши ветераны отличаются от западных. Те худенькие, поджарые – а наши в теле, габаритные. Жаль, Тони Шумахер не смог вырваться в Москву. Состав был большой – но Лаудруп тренировал «Хетафе», Райкард – «Барселону», Гуллит в Америке, все нарасхват... С Шумахером мы ещё в игровые времена переписывались: Гена Беленький, спартаковский массажист, немецкий немного знал – помогал мне сочинять ответы. Жаль, письма пропали со всеми переездами. Вот фотокарточки, которые он любил вкладывать в конверты, дома лежат. На чемпионате мира – 86 занятная у нас была переписка. Органы не догадывались, что Шумахер помог мне договориться с фирмой Reusch. Те в Москву присылали перчатки, а потом передавали мне кое-какие денежки. Приезжаем в Германию – получаю тысячу – две долларов в конверте. Когда перебрался в Испанию, контракт подписали уже официально.

Приятно было почувствовать себя человеком УЕФА. Меня официально назначили послом Лиги чемпионов перед финалом в Москве. Рад, что повидался с Платини. Давно дружим. Я много нового узнал. Побывал в Ньоне, в штаб-квартире УЕФА. Прежде понятия не имел, как там всё устроено. Меня спросили: «Ринат, почему в УЕФА нет ни одного человека, который представлял бы Россию по детскому футболу?» Я был потрясён! Такого человека действительно нет!

Когда в Москву на матч с ветеранами приезжала сборная Франции во главе с Платини, мы с Мишелем побывали на могиле Яшина. Навестили его вдову, Валентину Тимофеевну. Я ведь был у Яшина в больнице за пару дней до смерти. Ему накануне звезду Героя Социалистического Труда вручили. И тут я – со своими поздравлениями. Яшин лишь махнул рукой: «Зачем она мне теперь...» Выглядел он ужасно. Чувствовал, что недолго осталось.

Будучи тренером «Торпедо», в Ульяновске перед матчем вышел на улицу покурить. Игроки оставались в раздевалке. Со всех сторон болельщики набежали, целая толпа, автографы, какие-то речи. Так милиция наших начальников попросила: «Уберите Дасаева, команды на игру выйти не могут».

Когда пришёл в «Торпедо» – весил 106 кг. Потому что ничего не делал. А потом 13 кило сбросил. Сам себе поставил задачу – и справился. 

Впервые палец сломал на тренировке в «Торпедо». Вывихов, ушибов хоть отбавляй, а от переломов Бог уберёг. Не забыть, как в матче с «Торпедо» Валера Филатов шипами прошёлся по руке. Я был уверен – перелом. Но и там обошлось.

Что-то дарят, даже милиционеры подходят фотографироваться. В Махачкале президент «Анжи» чётки преподнес. Говорит: «На счастье и на фарт. Ручаюсь – помогут!» Недавно французы в Москву приезжали – нарисовали мой портрет, вручили.

Раньше у меня было много друзей в театре Маяковского. Уже никого в живых – ни Фатюшина, ни Ромашина, ни Гундаревой... С Леоновым общался, но реже. Однажды приехал в отпуск в Астрахань и узнал, что у Леонова там гастроли. После спектакля пригласил его в гости. Палыч отвечает: «Без коллег не могу» – «Нет проблем, бери, кого хочешь».

У Ирины Родниной на передаче спрашивали о женском футболе. Я ответил: «Женщина должна заниматься своим делом!» Она говорит: «А каким своим делом? Что, дома сидеть?» – «Да, дома сидеть с детьми и стряпать. Это основное». Ну, если нравится футбол девчонкам – пусть играют, но не мои.

Заметил, что многие наши молодые футболисты не умеют правильно бегать. Их в школах перестали этому учить. У нас была лёгкая атлетика и прыжки. А сейчас у ребят даже с координацией проблемы. Это очень настораживает.

У нас есть хорошие голкиперы. Но не стабильные. А вратарь ценится, только когда он стабилен. Сыграл 10–15 игр хорошо, потом можно одну ошибиться. И на протяжении пяти, шести, семи лет постоянно работать, а не так: сверкнул два-три года и исчез. И нападающие у нас есть хорошие, хотя их немного. В чемпионате забивается много мячей. Но то, что сейчас появились талантливые вратари, – это факт. Но с ними надо работать.

Стариком всегда стать успеешь. В глубине души чувствую себя пацаном. Я зимой и с ледяной горки прокатиться могу. Иногда за ветеранов хочешь прыгнуть как прежде – но уже не получается, к земле тянет. Только в этот момент понимаю, что мне не восемнадцать...

По-хорошему завидую самому себе молодому. Особенно когда выхожу играть за ветеранов. Понимаю, какая замечательная у меня была юность. Дотрагиваюсь до перекладины – и всё вспоминаю. Иногда мне бывает больно смотреть сегодняшний футбол – оттого, что сам не играю. Тут же мысли – что сделал бы по-другому, если б всё вернуть?

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Рината Дасаева изданиям «Неделя», «Аргументы и факты» и «Спорт-Экспресс».

Фото: ФИФА, spartakworld.ru