Правила игры Николая Гонтаря

29 апреля исполняется 68 лет экс-голкиперу сборной СССР Николаю Гонтарю. В начале семидесятых талант вратаря из Владивостока разглядели в Москве, и с тех пор он практически неразрывно связан со столичным «Динамо»: двенадцать лет как игрок, уже двадцать семь –  тренер. Под его руководством развивались и в итоге дорастали до национальной команды Владимир Габулов, Артём Ребров, Антон Шунин. И последнее своё золото бело-голубые завоевали именно с Гонтарём в воротах. С ним же в тренерском штабе две недели назад команда вернулась в Премьер-лигу.

Досье

Николай Гонтарь. Вратарь

Родился 29 апреля 1949 года во Владивостоке.

Воспитанник владивостокских футбольных школ «Динамо» и «Луч». Первые тренеры – Геннадий Мелков, Валентин Саенко и Борис Ярошенко.

Выступал за команды «Луч» Владивосток (1967–1971) и «Динамо» Москва (1972–1984).

Чемпион СССР 1976 года.

В 1976 году вошёл в список 33 лучших футболистов чемпионата СССР.

В составе сборной СССР провёл 12 матчей.

Тренер вратарей «Динамо» Москва (1988–2012, 2015 – по настоящее время).

Правила игры Николая Гонтаря

Фактурой я в родителей. У нас свой дом был, участок, хочешь не хочешь надо помогать – и дров наколоть, и уголь перетаскать, и в огороде, а зимой воду в дом носить с километрового расстояния. В нашей школе был спортзал, хорошо работали секции, и я вначале увлекался баскетболом. Вот и вымахал.

Когда окончил школу, наш юношеский тренер Василий Саенко привёл меня на завод судового оборудования устраивать учеником электромонтёра. В это же время в отделе кадров оказался старший тренер «Луча» Александр Кочетков. Он порвал моё заявление, сказал: «Завтра чтобы к 10.00 был на стадионе «Динамо»!» На следующий день Кочетков в приказном порядке заявил второму тренеру Геннадию Мелкову: «Чтобы через два года этот парень играл в основном составе!» Приказ был выполнен точно в срок.

В «Луче» я с первых шагов усвоил, считаю, главное правило вратарского дела: авторитет в глазах партнёров можно завоевать только каторжной работой. Когда я, 18-летний, впервые встал в ворота «Луча», возраст его игроков колебался в интервале 28–35 лет. За каждую ошибку, за каждый пропущенный гол готовился получать от них по шее. Но ни разу не получил. Мужики видели, как я корячился на тренировках, оценили мою самоотверженность и многое в игре прощали.

Заметили меня в сборной РСФСР, которую тренировал Борис Яковлев. В 1970 году съездил в её составе в Сирию и Кувейт, а после возвращения в московском аэропорту меня встретил один из динамовских тренеров Владимир Ильин. Но тогда я попросил год отсрочки – родители были против отъезда в Москву, да и сам ещё хотел «переварить» столь лестное приглашение. В августе следующего года Ильин прилетел на матч «Луча» в Улан-Удэ ещё раз убедиться, подхожу ли я «Динамо». А потом уже меня не спрашивали. Официально я служил тогда в погранвойсках. Вызвали в штаб Дальневосточного округа, выдали уведомление о командировке, билет до Москвы.

Ранним московским утром в Домодедове меня, мальчишку, встречал начальник команды – сам Лев Яшин! Отвёз к себе домой, покормил завтраком, потом поехали на стадион. Я даже немного испугался: достоин ли такого приёма, оправдаю ли надежды величайшего вратаря современности? Но внимание Яшина стало для меня дополнительным стимулом в работе.

Сначала жил в гостиницах – «Советской», «Пекине». В августе 1972 года «Динамо» собиралось в турне по США. Володю Пильгуя в это время пригласили в сборную СССР, я остался за основного. Провожая команду, председатель МГС «Динамо» Лев Евдокимович Дерюгин, отец родной для нас, футболистов, неожиданно обрадовал меня: «После возвращения получишь ключи от однокомнатной квартиры». И действительно, как только вернулись, он вручил мне ордер.

Почти не играл я в 1972 и 1974 годах, а в 1973-м вообще не провёл ни одного матча. Володя Пильгуй очень хорошо выглядел, а у меня что-то не шло. В это время настойчиво приглашали в «Торпедо», и относительно «Спартака» разговор был. Но меня домой всё время тянуло, каждый год отпуск во Владивостоке проводил. И в конце 1974 года уже договорился с руководством «Луча», что возьмут меня назад. Но как раз в это время «Динамо» принял Севидов. «Не торопись, – говорит, – с таким отношением к делу ты не можешь не заиграть у нас». Первые три матча чемпионата достались ещё Пильгую, а потом и уже до конца сезона я стоял в воротах бессменно.

За всю карьеру не испытал на себе ни одного Володиного косого взгляда, как и он моего. Дружили, соседствовали по дому и позднее переехали вместе в знаменитый динамовский дом на Масловке. Не скажу, что мы были не разлей вода, но многие праздники отмечали семьями. Вообще вратарский антагонизм редчайший случай.

Я в «Динамо» вообще никогда ничего не просил – так был воспитан. Лишь однажды, когда стали чемпионами, ребята один за другим получали «Жигули», я спросил Сан Саныча Севидова: «Мне тоже полагается жигулёнок?» На что он ответил: «Бери выше. «Волгу» получишь».

Уже в сезоне-1975 мы почувствовали, что стали командой, что набираем и набираем. Прежде всего в сплочённости. Сан Саныч был величайшим футбольным психологом. Он обладал способностью подбирать игроков с необычайной совместимостью, даже не как кирпичик к кирпичику, а словно популярные ныне пазлы. Умел находить нужные слова для каждого. Завоевав в 1975 году бронзу первенства, мы прониклись уверенностью в себе, в нашем тренере, в способности замахнуться и на золото.

Формулы розыгрышей не мы придумываем. И то, что чемпионат состоял всего из 15 матчей, не умаляет наших достоинств. В каждом матче мы отдавались игре полностью. И хотя осенний чемпионат выиграло «Торпедо», по итогам всего сезона мы набрали больше всех очков, то есть были лучшими в 1976 году. Мне то чемпионское золото помогло пережить потерю матери, а в начале 1977 года и отца.

С Сашей Бубновым у меня, например, по жизни так вообще полный антагонизм был. Но при этом я знал, был уверен, что за команду он в критический момент на поле головы не пожалеет, и он всегда мог рассчитывать на меня. В тренировках, играх – мы являли собой полное единение, как десантный батальон.

Честь клуба для меня до сих пор не пустой звук. Играть в московском «Динамо» для большинства из нас было равносильно сбывшейся мечте всей жизни. Сейчас много говорят о национальной идее. Может быть, я путаю какие-то понятия, но у нас она присутствовала, жила в нас – идея быть на высоте в своём деле, принести славу своей команде, а в матчах с зарубежными соперниками – своей стране. Другим определяющим фактором для нас, считаю, был профессионализм, несмотря на официально любительский статус тогдашнего отечественного футбола. В команде Льва Яшина невозможно было недоиграть эпизод в матче, недоработать на тренировке. Если бы кто-то подобное себе позволил, не только покрыл бы себя позором в глазах товарищей, но и не отделался бы лёгкой оплеухой. Севидов поощрял жёсткость в тренировочной работе и на методы самовоспитания в коллективе порой закрывал глаза.

У вратаря всё заложено на уровне подсознания. Часто в прессе можно встретить: «Вратарь среагировал на удар с 11-метровой отметки». Что такое реакция? Латентный период передачи сигнала из головного в спинной мозг, и движение пошло. Этот период не укладывается во время полёта мяча на расстояние 11 метров, в силу физиологии человеку невозможно среагировать на такой удар. И успех вратаря – результат не реакции, а рефлекса, как у животного, да-да, именно так, наработанного многочасовыми тренировками. Благодаря этому рефлексу он порой отражает удары и с пяти метров.

Считаю, что кому-то дано отражать пенальти, а кому-то нет. И никакие наблюдения здесь не помогут. Пенальтисты ведь не бьют всё время в одной манере, меняют углы. Тут опять вступает в дело психология, умение подметить какие-то нюансы в поведении бьющего и обернуть их себе на пользу. Артистизм тоже не помешает – самому ненароком сделать какое-то ложное движение.

В сборную меня впервые пригласили поздней осенью 1976 года. Валентин Николаев – на два матча в Южной Америке. С Аргентиной мы сгоняли нулевую ничью, а Бразилии проиграли – 0:2. Голы мне забили Фалькао и Зико. И кроме них звёзд в сборной Бразилии хватало – Ривелино, Карлос Алберто. Так начался новый этап моей карьеры, новый футбольный мир, новые ощущения, краски. Правда, ожидаемого удовлетворения от игр за сборную я не получил, достойных турнирных результатов со мной в воротах она не достигла.

В 1984 году почувствовал, что новые вратари «Динамо» – Саша Уваров, Лёша Прудников – посильнее будут. Попросил у Севидова рекомендацию в ВШТ. Через два года окончил её, и Николай Толстых предложил мне должность начальника команды «Динамо-2», которую тренировал Олег Долматов. А через год Анатолий Бышовец пригласил в главную динамовскую команду, работать с вратарями. С тех пор на голкиперах и специализируюсь, за исключением одного сезона, когда пришлось заниматься с дублем.

Получал удовольствие от игры, от работы в «Динамо». А поскольку за спиной клуба стоят очень серьёзные ведомства, был спокоен и за своё будущее. Сейчас часто иронизируют над погонами футболистов «Динамо» или ЦСКА, но не такие уж липовые мы были офицеры. На военных сборах в Софрине приходилось и на плацу помаршировать, и из пистолета пострелять, и солдатской каши поесть.

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Николая Гонтаря изданию «Спорт-Экспресс».

Фото: «ФутболРевю», «Спорт-Экспресс»